Отпала у мужа пуговица на рубашке и потерялась, он решил запасную пришить. Позвонил мне, спросил, где у нас дома синие нитки, так как рубашка синяя и пуговицы пришиты синими нитками.

Я вообще шить не умею. Пуговицу пришить или дырку на носке заштопать — точно не ко мне. Дома были нитки только чёрного цвета и одна иголка, о чём я мужу и сказала.

Он сказал, что сходит за нитками, я пожелала ему удачи. Сразу не сообразила посоветовать, чтобы рубашку с собой взял. Нитки-то в тон подобрать надо было. Пусть я далека от швейного дела, но “паутинку” для укорачивания штанов покупала, и видела в магазине на витрине целую кучу разноцветных ниток, на каждый цвет по тридцать оттенков.

Мужу написала о рубашке с собой, но опоздала, он уже ушёл.

Нитки купил не те. Пуговицу пришил. Если не приглядываться, то было не сильно видно разницу. Предложила, чтобы тогда все пуговицы перешил. Он отказался:

— Зачем? Кто будет разглядывать, какими нитками пуговки пришиты?

Через энное количество времени попали мы к моей маме, привезли ей продукты, так как пенсия маленькая. Вообще, стараюсь заезжать к маме как можно реже. Она очень непростой человек, который считает меня никчёмной женщиной. С детства слышу, что я вся в отца: рассеянная, ни на что не способная, безответственная и прочие нелестные эпитеты.

Муж был после работы, домой не заезжал, не переодевался, был в той самой рубашке. Мама, которая постоянно жалуется на то, что зрение сдаёт, сразу углядела злосчастную пуговицу, пришитую отличающимися нитками.

Мама пригласила нас за стол. Я бы не пошла, но муж был голодный после работы. Ещё отказаться — это ничуть не лучше, чем согласиться: в любом случае потом обтекать. Не приезжать не могу — у мамы только я рядом, её брат и племянница далеко живут.

Мама промолчать не смогла. Вот как шить — не моё, так и молчать — совсем не мамино. Когда она узнала от мужа всю подноготную пришитой пуговки, то ополчилась на меня:

— Стыдоба! Пуговку пришить не может!

— Я тут вообще не при делах! Будто это я пуговицу оторвала.

Мама, бурча себе под нос, достала из серванта коробку с нитками и скомандовала моему мужу:

— Снимай рубашку! Пуговицы тебе перешью, раз дочь не умеет.

Муж отказался, мы поспешили домой — больше не в силах были слушать мамины причитания: дочь — белоручка, зять как оборванец ходит.

По дороге домой мы с мужем заехали в ателье, где я подобрала нитки в тон: после маминых словоизлияний мне казалось, что все вокруг только и делают, что смотрят на пуговицу мужа. Бред, конечно, но мне реально так казалось.

Нитки купили, дома муж оторвал им пришитую пуговку и присобачил её новыми нитками. Получилось незаметно, даже если под лупой рассматривать.

Было бы смешно, если бы не было так грустно. Мама не умеет молчать, безумно любит разговаривать, а перемывать косточки любит ещё больше. И мне даже удалось восстановить всю цепочку, начну с конца: позвонила мне двоюродная сестра, спросила, правда ли, что я развожусь с мужем, и нужна ли мне помощь.

— У нас всё нормально. С чего ты взяла, что мы разводимся? — удивилась я.

Кузина услышала эту информацию от своей матери, которой о моём “разводе” поведал мой дядя, брат моей мамы. А мама по телефону сказала дяде, что муж меня скоро бросит, так как я неумёха и лентяйка. В разговоре дяди с его женой “скоро бросит” превратилось в “бросил”. А раз уже бросил, то мы разводимся. Потому сестра и позвонила, переживала.

Вот что с мамой делать? Привозить продукты, оставлять под дверью, звонить и убегать? Карточек банковских у неё нет, переводить некуда. Не помогать — совесть не позволит. Все тут на свекровей жалуются, а у меня родная мама в сто раз хуже любой из них. Я стараюсь не обращать внимания. Знаю, что она ошибается на мой счёт. Но иногда хочется послать её к чёрту. Что-то мне подсказывает, что когда-нибудь я это сделаю. Записано со слов Аллы.